Уральское казачье войско участвовало почти во всех войнах, которые вела Россия. В 1798 году два полка участвовали в Итальянском и Швейцарском походах А. В. Суворова. В Отечественную войну Уральские 3-й и 4-й казачьи полки — в составе Дунайской армии адмирала Чичагова, в зарубежных походах — в корпусах генералов Ф. К. Корфа и Д. С. Дохтурова. Казаки участвовали в русско-турецкой войне 1828—1829 годов и подавлении Польского восстания 1830 года. Во время Крымской войны из Уральского казачьего войска были откомандированы два полка.
Дорого обошлось – теперь уже уральским казакам – участие в пугачевском восстании. Особенно тяжело было в первые годы. Часть казаков погибла в боях, часть подверглась репрессиям, многие попрятались от правительственного розыска по дальним хуторам.
Оставшимся нужно было восстанавливать разрушенное гражданской войной хозяйство, нести внутреннюю службу. Но если бы дело только и обходилось этим. Несмотря на тяжелейшее материальное положение Войска и страшный дефицит людских ресурсов, правительство продолжало вызывать уральских казаков на внешнюю службу. Затаив обиду не только на правительство, сколько на царствующую Екатерину, снаряжали уральцы свои боевые станицы. Еще раз повторюсь: станицы были большие (для Уральского Войска); уходили они надолго, и возвращались не все. Вот лишь лишь несколько фактов. С 1788 по 1790 годы 2000 уральских казаков служили на Кавказе, влившись в русскую армию. Участвовали в русско-турецкой войне. Только прибыли эти полки домой, как в 1792 году правительство вновь потребовало несколько Уральских казачьих полков. И опять на Кубань и Кавказ. Не будем перечислять все военные походы и компании конца 18 и всего 19 веков, где участвовали уральцы. Они ждут своего исследования.
Будучи своеобразной пограничной стражей, казаки регулировали кочевые перемещения казахских родов через Урал и обратно, принимали на себя случавшиеся набеги кокандских, бухарских и хивинских «молодцов», казахов, обиженных занятием лучших степных пастбищ, участвовали в подавлении периодически поднимавшихся восстаний. Поэтому не случайно, что во время среднеазиатских походов уральские казаки были главной кавалерийской силой, сохранилось множество песен о взятии Ташкента и Коканда, одна из улиц Уральска до сих пор носит имя Чекменной в честь взятия Чимкента (Чекменя в произношении казаков).

Одним из самых известных эпизодов в период покорения Коканда является Иканское дело — трехдневное сражение сотни казаков под командованием есаула Серова у кишлака Икан недалеко от города Туркестана. Отправленные на разведку проверить сведения о замеченных шайках кокандцев, сотня встретилась с армией кокандского хана, направлявшегося для взятия Туркестана. Два дня уральцы держали круговую оборону, используя в качестве защиты тела убитых лошадей, а затем не дождавшись подкрепления, выстроившись в каре, пробивались через кокандскую армию, пока не соединились с направленным на выручку отрядом. Всего казаки потеряли в бою более половины людей убитыми, почти все оставшиеся в живых были тяжело ранены. Все они были награждены солдатскими Георгиями, а Серов — орденом Св. Георгия 4-го класса.
Впрочем, активное участие в туркестанских походах не спасало уральцев от царских репрессий. И наказной атаман Веревкин с тем же рвением, с каким он брал в 1873 году с уральцами Хиву, в 1874 году порол и высылал казаков-староверов на Аму-Дарью, чьи убеждения не принимали написанные им положения о воинской повинности.

Большинство уральцев не приняли нового Положения. И дело не только в том, что они жили единой общиной, выступавшей всегда сообща. К этому времени уже были налицо признаки распада этой общины; хотя до полного распада было еще далеко. Немаловажную роль сыграла особенность религиозного состава уральского казачества. Старообрядцы к нововведениям относились всегда настороженно.
Но главная причина неприятия казаками нового Положения лежала в особенностях уже сложившейся хозяйственной деятельности уральцев. К этому времени общинные казаки уже разделились на две категории. Первая состояла из профессиональных воинов, содержавших свои семьи за счет наемки. Вторая категория жила за счет увеличивающегося с каждым годом хозяйства. И всеобщая воинская повинность, вводимая новым Положением, была невыгодна ни тем, ни другим. В той реформе казаки видели подрыв своего благополучия. И отчасти это было справедливо.
Когда в области прошел слух о нововведении, Войско заволновалось. Но времена Пугачевщины уже миновали. И казаки решили действовать по-другому. В их новой тактике сыграла свою роль вера в доброго царя, в то, что он ничего не знает о реформе, а «воду мутят» его сановники и чиновники.
И потянулись уральские депутаты к царю- батюшке с казачьими жалобами и предложениями. Конечно, депутатами выбирались наиболее заслуженные и авторитетные казаки, в большинстве своем старики, которые считались способными защитить перед царем казачьи интересы. Шли эти делегаты порознь и тайно, опасаясь противодействия (не без оснований) местных властей. Но как ни опасались, как ни таились, все же большинство казачьих депутатов были арестованы еще по дороге.
И все же двое депутатов – отставные казаки Андриан Кирпичников и Василий Стягов – достигли поставленной цели. Им удалось добраться до Ливадии, расположенной в Крыму, и вручить самодержцу казачье послание.

Увы, их надежды не оправдались. Оба старика, как «возмутители общественного спокойствия» были наказаны шпицрутенами и каждый из них был приговорен к 8 годам каторжных работ.
А на Урале все правительственные мероприятия оказались малодейственными, и властям понадобилось много времени и сил, чтобы привести Войско в повиновение. Особенно много хлопот и неприятностей доставил властям Круглоозерный, где сопротивление было сломлено в последнюю очередь.
Но не все казаки смирились. Осенью 1874 года началась административная высылка непокорных в недавно присоединенный Туркестанский край. Высылке подлежало до 2,5 тысяч казаков. Для немногочисленного Уральского Войска это было значительной потерей.
Надо сказать, что долгое время связь между уходцами и оставшимися казаками была столь тесной, что дело доходило до... свадеб. За примером ходить далеко не надо.
Илларион Филиппович Хамин (отец его подвергался аресту за те волнения). А свояком у Иллариона был Георгий Сергеевич Марков, родившийся уже в туркестанской ссылке. Честно говоря, я очень удивился , когда узнал об этом. Как могли эти казаки, жившие на расстоянии более чем тысячу километров друг от друга, жениться на родных сестрах? Но Илларион Филиппович объяснил мне сложившуюся тогда обстановку.
Казаки были, в общем-то, людьми малограмотными, тем более в медицинском отношении. Но при заключении браков они достаточно строго следили за тем, чтобы родственные линии жениха и невесты до сих пор не пресекались. С годами большинство уходцев на Сыр-Дарье перероднились между собой и у них возникла проблема « обновления крови». И стали уходцы (обычно зимой, когда устанавливался санный путь) приезжать на Урал, чаще всего в те поселки, откуда когда-то были высланы. Сватовство, из-за нехватки времени проходило немедленно. Вековые обычаи здесь часто опускались и решающую роль в этих случаях играл авторитет семьи.
Связи поддерживались и после гражданской. В начале 20-х годов были случаи, когда некоторые уральцы, спасаясь от голода, уезжали в Туркестанский край к своим сородичам-уходцам. Уехав, обзаводились там своими семьями, да так и оставались там. А обратно (сравнительно недавно) приезжали уже их дети, переженившиеся там же, в Туркестане, но у которых на родине оставались двоюродные братья-сестры.
Напомним: в 1874 г. было последнее крупное волнение среди уральских казаков. И со временем жизнь на Урале вошла в спокойное и мирное русло.
Конечно, не все казаки бунтовали, подвергаясь репрессиям, и не все казаки принимали участие в различных войнах. Кто-то оставался на Урале, в родных поселках, со своими семьями. Чем же они занимались? На что жили в мирное время? И на какие доходы жили их семьи, если казак опять отправлялся на службу, во внешнюю командировку?

В 1874 году было Высочайше утверждено положение об общественном управлении станиц Уральского Войска, причем в административном отношении территория Войска разделена на три уезда, состоявших в заведовании уездных начальников, а для военного управления учреждены должности атаманов отделов.
Что касается отбывания военной службы уральскими казаками, то, согласно новому положению, введенному на Урале, разрешалось отбывать службу посредством вызова охотников, но с условием, чтобы каждый казак прослужил в полевых частях не менее года, молодые казаки должны три года обучаться по станицам, а льготные казаки являться в течение 7 лет ежегодно на три недели в лагерь, все же прочие казаки полевого разряда – являться ежегодно для осмотра обмундирования и снаряжения. Войско должно было выставлять в военное время 9 конных полков, гвардейскую сотню и учебную сотню Несмотря на обстоятельное разъяснение казакам сущности нового положения, в Войске появилось недовольство и движение в пользу подачи прошения Государю Императору об отмене нового положения и возвращении старых порядков.
Осенью того же года было предписано депутатам от станиц собраться в городе Уральске на съезд для выяснения, согласно новому положению, некоторых войсковых нужд, но это распоряжение вызвало открытое сопротивление.
В большинстве станиц казаки отказались от выборов под различными предлогами и обратились к войсковому начальству с просьбой доложить прямо Государю Императору и ходатайствовать об отмене положения.
Этот, последний в истории бунт уральцев, заслуживает более точного описания, так как ярко характеризует их быт и миросозерцание, совершенно отличные от прочей земледельческой Руси, а также и удивительную настойчивость в проведении своих требований, хотя бы и незаконных с точки зрения общегосударственных нужд.
Для поддержания престижа власти в Уральск прибыл батальон пехоты и назначено строгое следствие с целью выяснить зачинщиков движения. Вместе с тем, с целью принудить непокорных казаков к исполнению правительственной программы и в наказание за сопротивление, присланы в Войско еще две роты, причем пехота была расставлена на постое по домам казаков в наиболее упорствующих станицах. На казачье население была возложена обязанность содержать и кормить солдат, нанимать помещения для арестованных казаков, а также возложены все расходы по пересылке казаков арестантов при выселении их из пределов Войска; впрочем, в виде поощрения покорным объявлено, что те станицы, которые произведут выборы депутатов, будут освобождены от денежных расходов по содержанию войск.
После этого выборы в разное время состоялись, но недовольство не прекращалось, и в том же году два казака были посланы от общества в Крым для подачи лично прошения Государю.
Просьба не была принята, а казаки уехали назад. Возвращение их на Урал произвело большое волнение в казачестве. Множество казаков со всех станиц съехались в Уральск, и лишь с большим трудом удалось угрозой самых жестоких мер возвратить их по домам. Сбору денег полицейскими властями с виновных станиц казаки не только не противились, но и сами отдавали свои вещи на продажу, причем отказывались брать излишне вырученные от продажи деньги обратно; наличными же деньгами ни один казак не пожелал дать ни копейки.
Зимой 1875 года в Петербург явились трое казаков уральцев и подали от имени всего Войска прошение Наследнику Цесаревичу Александру Александровичу и другое прошение Великому Князю Николаю Николаевичу с ходатайством о прощении сосланных уральцев и о возвращении старых порядков.
Узнав об этой депутации, Государь Император еще раз подтвердил, что введенное положение непоколебимо, а казаков приказал отправить этапным порядком в Оренбург для строгого наказания.
Весною того же года, согласно нового положения, должны были происходить в первый раз учебные сборы, на которые вызывалось свыше 2 500 казаков. Из них явилось лишь 1 403 человека, а остальные разбежались; около трехсот привели силой. После этого события на Урале произошел раскол казачества на две партии, из которых одна, называвшая себя Старым Войском, упорно стояла за старые порядки и не сдавалась ни на какие предложения и угрозы, другая же, прозванная Новым Войском, соглашалась на требования правительства, стремясь к мирной жизни и благосостоянию.
Тогда, после безрезультатных увещаний и строгостей, решено было совершенно выселить непокорных уральцев из пределов Войска, причем испрошено Высочайшее соизволение на лишение выселенных навсегда казачьего звания. Выселить же назначено было уральцев в Туркестан, за два года до того окончательно покоренный. Сначала решено было распространить эту меру на одних мужчин, которых определено отдать в распоряжение местного начальства для употребления на казенные работы и другие надобности, всех же неспособных к труду и стариков выслать в Оренбургскую губернию, преимущественно в места населенные магометанами. Во исполнение Высочайшей воли, в Оренбургскую губернию было сослано 406 казаков, которые по старости и болезням не могли работать и снискивали себе пропитание прошением милостыни, 28 казаков сосланы в Сибирь, а 2 000 казаков – в Туркестан на поселение.
Это выселение сопровождалось многими трагическими эпизодами. Партии, конвоируемые пехотой, во время переходов схватывались неоднократно за руки и ложились на землю, отказываясь идти далее. Ни побои, ни угрозы не могли их поднять. Они упорно требовали выдать им на руки Высочайшее повеление о их выселении, не веря, что это распоряжение Царя. По дороге в Туркестан многие уральцы с парохода бросались в воду и скрывались в камышах, погибая затем в безлюдной степи. За лошадьми своими они отказались ухаживать, так что их пришлось продать с аукциона; от денег за лошадей казаки также отказались. Они упорно скрывали свои фамилии, и при телесном наказании кого- либо из казаков, все схватывались за руки и ложились на землю, требуя, чтобы били всех. От какой бы то ни было работы они отказывались, за что в разное время 88 казаков было предано военно-полевому суду и 11 из них отданы в каторжные работы.
В 1876 году к уральцам в Туркестан были силою отправлены их семейства.
Всего до 1880 года переселено к мужьям и отцам 758 семейств. По прибытии на место жены отказывались признавать мужей, мужья детей и жен, не шли в отведенные для них дома и не желали ничего делать. Появилась масса больных и голодающих. Только благодаря прельщению детей лакомствами удалось узнать фамилии и имена родителей. Казаков пришлось связывать веревками по рукам и ногам и при помощи пехотных солдат вносить в дома к семьям.
Многие сотни выселенных бежали с места ссылки на Урал и, являясь на родину, смущали покорных казаков. Для прекращения этого нежелательного явления было испрошено Высочайшее соизволение на предоставление Оренбургскому генерал-губернатору права ссылать непокорных в Сибирь на поселение, а также объявить уральцам, что в случае побега они будут высланы в Сибирь.
За это грустное время уральцы девять раз с упорством подавали прошение Государю Императору лично, два раза Наследнику Цесаревичу и один раз Великому Князю Николаю Николаевичу о возвращении их из Туркестана на Урал.
Государь Император Александр Александрович, любя казачество, оказал ссыльным уральцам Высочайшую милость, дозволив раскаявшимся из них возвратиться на Урал и снова зачислиться в казачьи сословие. Этим милостивым разрешением воспользовалось, к сожалению, лишь меньшая половина ссыльных уральцев (859 казаков), остальные же с необыкновенным упорством продолжали добиваться отмены „положения”.
«В настоящее время они со своими семьями живут по городам Туркестанского края, не имея казачьего звания и положения, занимаясь мелкой торговлей и рыболовством. Характерно, что в года Российской смуты ни один казак не пристал к революционерам и в казачьих поселениях было тихо и покорно, в противовес русскому населению Туркестана из рабочих и интеллигентов, ходивших с красными флагами и певших оскорбительные для правительства гнусности.
В последнее время между уральцами ссыльными идет агитация в смысле переселения за пределы России в Гималайские горы, где они надеются найти для колонизации годную к поселению долину никому не принадлежавшей земли. Ходоки старики уже путешествовали в дикие горы и высматривали новые места; к сожалению, мне неизвестны результаты их обследований.
С таким трудом и препятствиями было введено новое положение на Урале, действующее там и поныне и обнаружившее с одной стороны непреклонную волю правительства, а с другой необыкновенное упорство уральского казака, выработанное им постоянной боевой жизнью и единством происхождения.»(Донские областные ведомости № 160/24.07.1913 г. стр. 3-4 )
После событий 1874 года (уходцы) обычай службы наемкой возвращен уральским казакам. Исследователь М.П. Хорошхин, характеризуя общину, выделяет две главные особенности — отсутствие частной собственности и наемку:
"Живой интерес представляет расположенная на отдаленном юго-востоке Европейской России, по нижнему течению реки Урал и его притокам, обширная многочисленная община, резко отличающаяся от других общин и известная под именем Уральского казачьего войска.
Различие это бросается с первого же взгляда на карту: Уральская община занимает почти шесть с половиной миллионов десятин пространства и заключает 90 тысяч жителей.
Все земли, все воды, леса и другие угодья находятся в общем нераздельном пользовании. На всем земном шаре нет такой многолюдной общины, владеющей миллионами десятин.
Другая особенность, столь же резко отличающая ее, состоит в том способе отбывания воинской повинности, которую несут казаки перед государством. На службу идет не тот, кому досталось по очереди, а желающий служить, и за то, что он, уходя, не может пользоваться войсковыми угодьями, остальные выдают ему вознаграждение.
Нигде, не только в России, но и в Европе, нет такой общины, которая была бы поставлена, хотя бы и в отношении отбывания воинской повинности, в такие оригинальные условия. Отсюда понятно, насколько общинный способ пользования войсковыми угодьями связан с порядком отбывания воинской повинности, и понятно станет, как всякий уралец дорожит сложившимися веками обычаями, вошедшими в плоть и кровь каждого; уралец крепко стоит за старину, за порядки и обычаи своих отцов и дедов и готов нести за это тяжелый крест. Консерватизму уральцев в значительной степени содействуют еще две причины: сильное развитие старообрядчества и обособленность войска, которое лишь в недавнее время понемногу стало сливаться с остальным населением Империи!"

Казак, уходящий на службу, получал от общины подмогу, в среднем 350—400 руб. на три года службы. Иногда подмога поднималась и за тысячу рублей — все зависело от того, куда шел в службу казак (в гвардию, в Москву, в Петербург, в Туркестан, на внутренние степные укрепления и т.д.). Величина подмоги зависела не от престижности службы (например, в гвардии), а от ее опасности. Подмога довольно высока, если учесть, что цены на общероссийском рынке тогда были таковы: лошадь 10—50 руб. (бывало и больше, бывало и меньше), корова 3—10 руб.; пуд черной икры 5—10 руб., пуд осетрины 3—5 руб. И надо заметить, что платило подмогу не государство, а община, и не только платила, но и обучала воина владению оружием, секретам казачьего боя. А в случае гибели казака община содержала семью погибшего.
Но вряд ли подмога — главное, за что так упорно боролась община 300 лет. Главное — идти на службу своей волей, своей охотой, знать, что идешь сам, добровольно — воля и свобода выбора — вот что самое ценное в жизни.

 

Эх, была бы волюшка
Во широком полюшке,
Во широком полюшке
Да волюшка б была.
Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить..

Не только воинов поставляла община России. Годовой оборот средств перед первой мировой войной на территории общины выражался суммой 29 373 459 рублей. Причем вывоз значительно преобладал над ввозом. За период с 1902 по 1911 годы вывоз достигал в среднем за год: по продуктам скотоводства 11 974 000 руб. по продуктам хлебным 1500 000 руб. по продуктам рыбным 5 934 000 руб. Общая сумма 18 408 000 руб. На войсковой территории существовало 5 ярмарок — Уральская, Калмыковская, Сламихинская, Иртекская и Гурьевская, на которые съезжались торговые люди со всей России. В Уральске был один из крупнейших в России хлебный рынок. Не обладая большим количеством плодородной земли (земледелие возможно лишь на севере области), уральцы не только обеспечивали себя хлебом, но и поставляли зерно на продажу. По данным отчета наказного атамана, в 1913 году валовый сбор зерна на войсковой территории (производство зерна иногородними крестьянами-переселенцами на бухарской стороне не учитывалось) исчислялся 11 322 993 пудами. Беспошлинно казак имел право на распашку 350 десятин, если же распахивал более установленного, то вносил в войсковую казну по 3 рубля в год за каждые следующие 10 десятин. Товарную пшеницу отвозили на волжские пристани. Этим, в основном, занимались торговые агенты саратовских и самарских купцов.
Но главную свою добычу — красную рыбу и черную икру казак чаще всего вез в Россию сам. В среднем ежегодно вывозилось 65-80 тысяч пудов красной рыбы, полмиллиона пудов рыбы других сортов, так называемой черной рыбы, 7—10 тысяч пудов белорыбицы, 8—10 тысяч пудов осетровой икры. Местное потребление рыбы не учитывалось, строгий же учет вывоза определялся существованием пошлины, за счет которой пополнялась войсковая казна.
С началом осени к осенним ярмаркам и зимой после "Багренья" шли целыми станицами обозы с рыбой в Россию. Отвезет казак воз рыбы и назад везет целый воз: "мануфактура", сахарные головы, пряники-жамки, лампасею (монпансье), глядишь, и граммофон прихватит, соблазнясь безделицей — много чего можно было купить в прежней России. Любо, братцы, любо, Любо, братцы, жить...
Феномен старообрядчества уральских казаков имеет ряд причин геополитического характера. Географически войско являлось в конце XVI в. самым дальним русским форпостом на крайнем юго-востоке Европы. Удалённость от главного русского национального ядра, этнографическая изолированность казаков отделённых частью Великой степи с воинственными племенами номадов от остальной России — всё это чисто механически препятствовало проведению реформ патриарха Никона на территории войска. Поэтому раскол в войско не был привнесён извне Казаки просто оставались верны дониконовским обрядам православной церкви. "Русь, современная Алексею Михайловичу, дониконовский быт, со всеми странностями, радушием и закоренелыми предрассудками процветает здесь нерушим и неизменен",— так характеризовал войско В.И.Даль в 30-е годы XIX в.. Подобно казакам-некрасовцам, уральцы составляли этноконфессиональную группу. Их старообрядчество представляло собой явление, сочетавшее в себе черты древней русской культуры с позднейшими напластованиями, возникшими в ходе исторического процесса. Войсковые атаманы из казаков вообще не заботились об устройстве церквей в Уральском войске. Этому способствовало наличие в войске казаков-мусульман и ламаистов, которых в середине XIX в. общим числом было 11 тысяч.

Ещё одной особенностью уральского раскола было то, что, отправляясь на войну, внешнюю службу, длительные командировки, казаки добровольно оставляли все старообрядческие привычки: ели вместе с представителями официального православия, курили, общались со староверами не из казаков. Находясь на внешней службе, казаки посещали "никонианские" храмы, а некоторые брили усы и бороды. Но когда наступало время возвращения на р.Урал, они снова отпускали бороды, а курившие и нюхавшие табак бросали трубки и табакерки у самых границ войска.
Борода в войсковой жизни уральских казаков была неотъемлемым внешним атрибутом, символом соборности казака — приверженца староверия. Внешность человека воспринималась как символический знак его сущности, а обычаи, обряды — как священные устои общественного порядка. Борода была знаком достоинства казака, символом свободы и привилегий. На территории войска у старообрядцев мода на окладистую бороду продержалась до 1917 г. Борода стала настоящим "идентифицирующим признаком этнографического характера" .
Староверие для казаков р.Урала, смотревших на себя как на исключительных и единственных обладателей богатств края, — это протест против реформ церковно-религиозных, да и гражданских. Раскол в войске носил характер политического протеста — войско таким образом отмежёвывалось от Центра. Казаки в этом случае пытались сохранить даже не столько старые традиции церкви, сколько свои обычаи, нравы и жизненные устои, дорожа собственно не духом старины глубокой, а лишь внешними обычаями и привычками. Старообрядчество казаков было более политическим, чем конфессиональным. Они были далеки от религиозного экстремизма. Их "отделение" было ничем иным, как возможностью законсервировать свои вековые привилегии, стремлением обособиться от властей, став под иное религиозное знамя.
Правда, не приняв исправленных при патриархе Никоне богослужебных книг и обрядов, казаки не порывали окончательно и с православными архиереями, посылая к ним для посвящения своих ставленников. В свою очередь казанские архипастыри относились к казакам-староверам достаточно терпимо.
Религиозная свобода уральских казаков являлась прямым следствием необходимости правительства иметь в их лице надёжную военную силу в районе северного Прикаспия. Первоначально причины появления раскола в войске были те же, что и в других местах России, но впоследствии местные условия придали им политический характер. Опасаясь, что старый вечевой строй их общины может рухнуть, казаки энергично отстаивали свои права и привилегии. Сосланные в войско в 1683 и 1702 гг. стрельцы, не принявшие "никоновых новин", только подливали масла в огонь.
В войсковой столице возникает Шацкий монастырь, и казаки старообрядцы молятся только там. Его уничтожение в 1741 г. ни к чему хорошему не привело. Гонения и пытки староверов не ослабили движения.
Во второй половине XVIII в. возникают знаменитые Иргизские монастыри и забирают уральских казаков в свои железные руки. Под могучим влиянием Иргизской братии раскол на р.Урал только упрочился. В войске возникает Сергиевским скит, ставший рассадником других скитов по р. Уралу.
В 1756 г. по ходатайству Оренбургского губернатора И.И.Неплюева Военная коллегия приказала "всякие розыски и преследования раскольников на Яике прекратить" . Пограничное состояние Уральского войска продлилось до середины XIX в., то есть до тех пор, пока Россия не покорила среднеазиатские ханства. Показательно, что Екатерина II, пережив ужасы Пугачёвщины, в 1795 г. официально узаконила право уральских казаков употреблять старопечатные книги и старые обряды.
Уральское войско закрывало собой Каспийские ворота от набегов кочевников из Средней Азии в Нижнее Поволжье. Казачья колонизация р.Урала была на руку Москве и Петербургу, а потому то, что было недопустимо под боком у правительства, вполне допускалась в Уральском казачьем войске. Искавшие духовной свободы и убежища беглецы-староверы стремились на р.Урал.
Уральское старообрядчество подпитывалось свойственной казакам сплочённостью и взаимопомощью. Традиции взаимовыручки, столь нужные казачеству в противостоянии с врагами, стимулировала и экономика войска. Уральская казачья община не знала земельных переделов, войско являлось единой земельной общиной.
Уральское казачество представляло собой субэтнос - особую, этносоциальную группу русского народа, имевшую замкнутую хозяйственно-общественную организацию. Староверы в войске были решительно на своём месте и в своей среде. Здесь не было преследований, крестились свободно двоеперстно, имели старопечатные книги и отправляли по ним службу . Старики-старообрядцы являлись консервативной силой, препятствовавшей преобразованию хозяйственной и социальной жизни войска. Костяк казачьего староверия опирался на казаков-стариков и офицеров, атаманов, урядников и, особенно, их жён. Последние были главными хранительницами старообрядчества на р.Урале. Этому были свои причины, службу они не несли и из войска не выезжали, Владели старославянской грамотой, читали старообрядческую литературу, по ней же учили грамоте казачат.
Староверие как антитеза государству нашло на р.Урал широкое развитие в среде войскового сословия. Казаки в этом случае были людьми, для которых старина — это представление о вольности в прежний золотой век казачества. Совершавшаяся на их глазах постепенная ликвидация автономии усиливала привлекательность и очарование старины, порождала и закаляла в казаках нетерпимость к вводимым никоновским порядкам.
Следовательно, народно-гражданские тенденции староверия вполне соответствовали умственному настроению казаков, а поэтому они почти все стали более или менее ревностными староверами. В этнографии этническое самосознание рассматривается как "многократное" отнесение себя к этносу по линии характерных признаков. Староверие стало своего рода этнографическим компонентом уклада уральских казаков.
Особенности положения казачества привели к формированию такой ментальной черты, как двойственное отношение к центральному правительству. С одной стороны, отдалённость от столицы, длительное отстаивание своей независимости, с другой — привилегированное, особое военно-хозяйственное положение привели к хронической оппозиционности и противопоставлению себя государю и другим группам населения .
С конца XVIII в. в казачьем войске возникают единоверческие приходы. В войске избирались протопопы из казаков для отправления службы. Правительство же по отношению к уральскому расколу вело неустойчивую политику. Такое же колебание заметно было в деятельности начальников Оренбургского края и войсковых атаманов. Данное обстоятельство приучило казаков к ожесточённому упорству в отстаивании своих интересов. Протестуя против правительственных распоряжений, казаки всегда становились под знамёна старой веры, разыгрывая роль мучеников, гонимых за веру, в то время как покорные воле властей в их глазах являлись детьми антихриста.
В первой половине XIX в. раскол в войске только усилился. Коренным его источником оставались общественная организации казаков, изолированность войска. Казачество во что бы то ни стало поддерживало прежнее устройство общины. Желание жить обособленно и быть у себя полновластными хозяевами, делало старину привлекательной в глазах казачества. "Старая вера с её обрядовой стороной сделалась лозунгом для соединения поборников казачества, оплотом от военно-гражданских реформ правительства. Раскол в этом последнем виде был не столько протестом против православной церкви, сколько оппозицией против правительства и его сторонников" (8). Несмотря на перечисленные отступления от правил, староверие прочно сохранялось в войске благодаря общественному строю этого последнего, стремившегося "во что бы то ни стало поддержать прежнее устройство общины, прежние порядки и обычаи страны, прежний дух казачества. Защищая неприкосновенность старых обрядов, ратуя за двуперстный крест и бороду, казаки тем самым отстаивали и свои права и привилегии, свободу и вольности, право располагать собою и жить по своему усмотрению. Это желание обособиться и быть у себя полновластным и независимым хозяином и делало старину и старую веру привлекательными в глазах уральцев".
Вообще яицкие казаки на протяжении всей своей истории жили бок о бок с тюркскими народностями. Они вели с ними широкие торговые операции. И вот эти отношения обусловили проникновение в казачью среду этнографической, языковой, бытовой культуры тюркских народов.
В марте 1874 года было обнародовано очередное “Положение об управлении Уральским казачьим войском”, по которому значительно увеличивались их воинские повинности и ограничивались права на самоуправление и вольности. Казаки, разумеется, выразили ярый протест, в котором командование Уральского казачьего войска усмотрело бунт, и на его подавление были направлены отборные воинские части. Александр II своим указом от 18 апреля 1875 года и вовсе лишил яицких поселенцев казачьих прав, навсегда исключил их из состава Уральского казачьего войска и начал отправлять на вечное поселение в Среднюю Азию. Царизму это было необходимо – возвести в дельте Амударьи и в Приаралье военизированные поселения. Им определили основные районы для жизни – Чимбай и Шурахан в дельте Амударьи. Чтобы не вызывать недовольства коренного населения, казакам предложили заброшенные, залежные земли для возведения строений, при этом не обеспечив их ни скотом, ни инвентарем, ни деньгами. Казаки, конечно, наотрез отказались там селиться, но власти тогда возвели 75 домов руками местных строителей и силой вселили туда “уходцев”.
Со временем, однако, казаки, начавшие заниматься рыболовством и охотой, присмотрелись к новому краю и по-своему его оценили: мощный водный бассейн Амударьи и Аральского моря – это широченный, нетронутый простор для исконно им близкого образа жизни. Язык и психологию коренных тюркоязычных жителей, как известно, они освоили еще будучи на Яике, создали свою казачью вольницу, сохранили свои казачьи ценности, свою автономию. Да и власти махнули на все рукой. Основательно освоив Чимбайский и Шураханский районы, часть казаков, с разрешения властей, наконец, осознавших позитивную роль казачества в освоении края, перебралась в другие места (Петроалександровск, Турткуль, Нукус и т.д.). Число их в Амударьинском регионе возросло более чем до двух тысяч, они составили здесь подавляющее большинство русского населения. Позже “уходцы” проникли и в другие места Центральной Азии – Туркестан, Чиназ, Джамбул, Пенджикент, Ташкент. Со временем же те, кто остался в дельте Амударьи, организовали тут 28 рыбопромысловых ледников и монополизировали рыболовство в устье реки и даже в Аральском море. Уральцы-“уходцы” стали не только монопольными добытчиками рыбы в Туркестане, но и вели торговлю ею в Самарканде, Чарджоу, Ашхабаде, Маргилане и т.д. Занимались они также охотой, торговлей хлебом, скотом, сахаром, керосином. Появились среди них и владельцы хлопкозаводов. Досконально изучив характер и навигационные особенности великих азиатских рек, уральцы стали искусными лодочниками и перевозили на каюках (большая лодка) различные грузы, а также пассажиров.
В те далекие годы в бассейне Амударьи и Арала уральцы были единственными русскими в окружении тюркоязычных народностей, но они сумели наладить дружественные отношения с коренным населением. Двуязычие и многовековой опыт общения позволили им легко проникнуть в местные деловые круги. Известный русский писатель В. Крестовский, посетивший в 90-х годах XIX века казаков-“уходцев”, отмечал, что “это люди безусловно честные, в делах верные своему слову, почти поголовно трезвые, строго соблюдают посты, чтут праздники, не курят табаку, не едят говядины, если скотина не резана ими самими, не пьют из одной посуды с посторонними и ведут жизнь самую умеренную, простую, трезвую…” Писатель отметил также присущие казачеству консерватизм, неприятие нового, обостренное чувство товарищества, сплоченность.
В первые годы советской власти “уходцев” опять пытались “прибрать к рукам”, национализировать рыбные промыслы, упразднить религиозные ценности и праздники, на что казачество ответило резким протестом. Казаки стали вооружаться, влились в регулярную казачью сотню, дислоцировавшуюся в Петроалександровске (Турткуль), к ним присоединились влиятельные вооруженные каракалпакские кланы. После неоднократных вооруженных выступлений с захватом населенных пунктов, сопровождавшихся значительными человеческими жертвами среди приверженцев советской власти, казаки провозгласили Чимбайскую республику со своим правительством. Этой республике стали оказывать всяческую поддержку адмирал Колчак из Омска и атаман Толстов из Уральска. Восставших поддержал и хивинский хан. Внутри полыхающего Закаспийского фронта возник грозный очаг напряженности, возглавляемый “уходцами”. И только прибегнув к умелым дипломатическим шагам, советам удалось потушить дальнейшее нарастание восстания – “уходцы” сложили оружие.
В дальнейшем казаки Приаралья продолжали заниматься рыболовством и судовождением на Амударье.
И, таким образом, можно смело утверждать, что с приходом уральцев в Среднюю Азию были освоены не только рыбные промыслы края, но и упорядочена сама система посезонного рыболовства, воспроизводство рыбы, ее заготовок, транспортировки, хранения, сбыта, в том числе икры. Отработаны были и рациональные орудия рыбопромысла.
В последние десятилетия казаки-“уходцы” низовьев Амударьи, в связи с резким падением водного уровня Аральского моря, обмелением реки и, как следствие, потерей традиционных видов трудовой деятельности начали (с 1981 года) мигрировать в Волгоградскую область – города Калач и Камышин, где природа схожа с природой низовьев Амударьи. В низовьях же сегодня еще остались некоторые семьи, преимущественно, люди пожилые.
Время переселения на территорию Каракалпакии из России с реки Урал - последняя четверть XIX века (1875 г.). Высылка проходила в два этапа. В 1875 году - переселение уральских казаков-старообрядцев, а в 1877 году - семей ссыльных уральцев. Причины высылки: неповиновение новому "Положению о воинской службе, общественном и хозяйственном управлении Уральским казачьим войском" и мятеж в 1874 г. уральских казаков - старообрядцев Уральского казачьего войска.
Расселение и поселения в конце XIX-начале XX веков:

•Поселок "Первоначальное" (с 1875 г.) близ Петро-Александровска (г. Турткуль) (конец XIX в.).
•Уральская слобода в г. Петро-Александровске (г. Турткуль) (конец XIX в.).
•Уральский поселок в селении Нукус (конец XIX в.).
•Поселок Заир Талдыкской волости Амударьинского уезда Сырдарьинской области (нач. ХХ века).
•Поселок Ак Дарья (начало ХХ в.).
•Поселок Кызылжар (начало ХХ в.).
•Поселок Казах Дарья (начало ХХ в.).
•Промыслы Учсай, Урга, Порлытау и другие.
•Муйнак (начало ХХ в.).
•Кунград (начало ХХ в.).

Современное расселение уральцев-старообрядцев Каракалпакстана:
•Турткуль.
•Бируни.
•Нукус и поселок Пристань.
•Ходжейли и поселок Водник (Пристань).
•Кунград.
•Муйнак.

Этническая характеристика. Уральцы-старообрядцы Каракалпакстана представляют отдельную этно-конфессиональную группу (субэтнос), которая обладает:
•Этническим самосознанием (считает себя отдельным народом);
•Самоназванием - уральские казаки (данное самоназвание сохранилось, несмотря на указание в официальных документах и паспортах в графе национальность - русские);
•Определенной территорией расселения и компактностью;
•Конфессиональной особенностью - старообрядчество;
•Особенностью диалекта;
•Спецификой традиционной культуры (хозяйства, жилища, одежды, пищи, семейно-бытовой, календарной и религиозной обрядностью).
Основа хозяйственной деятельности уральцев на территории Каракалпакстана в конце XIX-начале ХХ вв:
•Рыболовство, земледелие, домашнее животноводство (крупный рогатый скот), охота;
•Ремесла - кожевенное (чеботари), плотницкое, печники, кузнечное;
•Промыслы - перевоз грузов по Амударье (каюковождение, /каюк - лодка особой конструкции - автор/), заготовка камыша, торговля, вязание сетей и других рыболовецких снастей, плетение из шия и камыша различных изделий.

Уральцы Каракалпакии относятся к старообрядческому вероисповеданию. В конце XIX - начале ХХ вв. они подразделялись на несколько вероисповедальческих течений. В настоящее время современные уральцы - старообрядцы объединены в одно течение - "беспоповцев", т.е. не приемлют священничество. Они объединены в религиозные общины вокруг молельного дома - "Собора". Службы и религиозные обряды проводит выборный настоятель "Дедушка". Это консервативная и закрытая для посторонних конфессиональная группа старообрядцев.
Уральцы Каракалпакстана представляют собой этноконфессиональную дисперсную группу. Данный субэтнос выделился из группы русского народа - уральских казаков Уральского казачьего войска. Началом формирования дисперсной группы уральцев Каракалпакстана послужила насильственная ссылка части уральских казаков (1875 г.) и расселение их на территории Средней Азии, в частности, в низовьях Амударьи. Насильственный характер миграционных процессов, положение ссыльных поселенцев, обособление от окружающего населения на начальном этапе, а также этнические (выделение из этнической группы уральских казаков), социальные (казачество) и конфессиональные (старообрядчество) факторы повлияли на своеобразие и оформление уральцев (самоназвание - уральские казаки) в отдельный субэтнос. До настоящего времени уральцы, живущие на территории Каракалпакии, сохранили этническую специфику и своеобразие, которые проявляются в стойком бытовании самоназвания уральские казаки, этническом самоназвании - осознание себя отдельным народом, особенностью диалекта, сохранностью традиций в быту, одежде, пище, семейно - бытовой и религиозно - календарной обрядности.
На территории Каракалпакии уральцы образовали поселения, которые отличались компактностью, и формировались, главным образом, по этническим признакам, кровнородственным и конфессиональным связям, географическим и природно - ландшафтным условиям. В настоящее время такого типа поселения сохранились в Нукусе - поселок Пристань, Ходжейли - поселок Водник (Пристань), Кунграде - старый город, Муйнаке, Бируни, Турткуле. Уральцы этих населенных пунктов сохранили некоторые черты традиционного быта и культуры до наших дней. Отличительная особенность всех поселений уральцев - компактность и неповторимый внешний вид.
Красноречивым примером является старая часть современного поселка Пристань в Нукусе (бывшие Новый и Рыбачий поселки). Усадьбы и дома здесь располагаются вдоль бывшего канала, плотно примыкая друг к другу, они похожи на "глинобитные крепости". Дело в том, что для усадеб характерен полузакрытый тип двора, при котором все надворные постройки плотно примыкают друг к другу, образуя сплошную стену с трех сторон, а с фасада располагают ворота и калитку. Традиционным жилищем уральцев до настоящего времени является глинобитный дом с двускатной камышовой крышей "мазанка", который еще бытует в старых частях расселений уральцев. В таких домах сохранилась традиционная ориентировка (юг, юго-восток), расположение и внутреннее деление пространства, убранство. Основной отличительной особенностью в традиционном жилище уральцев является бревно - основа двускатной крыши. Все дома обделаны в большинстве случаев традиционным способом, который называется "гармалить" (мазать - автор). Два раза в год - весной перед Пасхой и осенью до Покрова - уральцы "гармалят" смесью глины с соломой "саманом" и белят свои "избы". В диалекте уральцев сохранилось и бытует название изба для определения дома и основной комнаты (кухни, передней, гостиной, зала).
Главное место в жилище и быту занимает русская (варистая) печь, которая широко бытует и в настоящее время в связи с ее определенным местом и ролью в семейно - бытовой обрядности, являясь необходимым условием в приготовлении ритуальной (чаще всего поминальной) пищи. Бытуют два вида печи: русская варистая и полурусская печь с плитой. Их прямое назначение в современном быту - приготовление ритуальной пищи. Печь в традиционном жилище уральцев служит основным ориентиром в делении внутреннего пространства. Она делит избу (относительно входа) на две стороны: левую - хозяйственную или женскую; правую - жилую или мужскую.
По диагонали от печи располагается передний угол с иконами - божница (слева от входа). Угол с иконами самое почетное место в доме, он связан с семейно - бытовой и религиозной обрядностью, служит главным ценностным ориентиром. В божницах, на небольших полочках располагаются иконы, металлические складни, распятия, молитвенные книги, свечи, представляя собой домашний иконостас. Прежде чем войти в избу и приветствовать хозяев, гость должен, перешагнув через порог с крестным знамением, совершить молитву, повернувшись к иконам. Но если в доме нет икон, что очень редко бывает в доме уральцев, то вошедший совершает крестное знамение на восток. Категорически запрещается курить в избе, так как табак один из запретных продуктов по старообрядческой вере, как, впрочем, чай и чеснок.
В домах уральцев, особенно старожилов, еще можно встретить традиционное убранство и утварь, самодельную деревянную мебель - столы, лавки, табуретки, навесные полки, кровати, сундуки, ящики для продуктов "чувалы". В домашнем обиходе старожилов все еще бытует деревянная посуда и различная утварь: ложки, крынки кадушки, корыта, которые были необходимым условием на поминальном столе, что связано с конфессиональным запретом на металлическую посуду.
Ярко и самобытно по сегодняшний день сохранились традиции, связанные с пищевым рационом уральцев. Большая сохранность традиционных блюд у уральцев объясняется, прежде всего, символическим значением некоторых компонентов пищи в семейно - бытовой и календарной обрядности. Специфика хозяйства и природно - географические условия Каракалпакстана определили этническую модель питания, в которой все пищевые продукты распределялись по степени ценностной значимости. В настоящее время эта система пищевого рациона сохранилась в ритуальной сфере, как важнейший символический компонент семейно - бытовой обрядности. Основное место в пищевом рационе занимают зерновые культуры, которые имеют устойчивую семантику плодородия и благополучия. Продукты из зерновых культур составляют основу модели питания уральцев в будни и праздники. Традиционными блюдами на будничном столе являются хлеб и хлебные изделия: лепешки, блины, пироги, каравайцы, ватрушки, валушки, булки и др. Из мучных блюд преобладают галушки, рванцы, вареники, джурыма. Обычны на столе каши: постные "сладкие", молочные, мясные и рыбные.
Ритуальное значение хлеба и хлебных изделий бытует в свадебной, поминальной и календарной обрядностях в связи с их символическим значением. На свадьбе молодых (жениха и невесту) родители жениха встречают с караваем, а на столе должны присутствовать сладкие каравайцы. Свадебный каравай "Девичья красота" играет символическую роль, занимая особое место в сложных обрядовых действиях и символизируя девственность невесты. Строго придерживаются уральцы вековых традиций в поминальном обряде, - все блюда готовит "не мирская", соблюдающая обряды, женщина. На поминальном столе у уральцев обязательно должны быть пироги с рыбой, каравайцы (сладкие пироги с урюком), блины, каши и кисель.
У многих старожилов уральцев сохранилась традиционная одежда, которая подразделяется на будничную, праздничную и ритуальную. Традиционная одежда является важным условием молитвенного, поминального, крестного ритуалов и в настоящее время. Женщины уралки носят длинный сарафан с рубахой. У пожилых женщин сохранились старинные круглые сарафаны с галунцами (нарядная отделка) и затейливыми металлическими пуговицами. Такие сарафаны хранятся как реликвия, передаются из поколения в поколение - от матери к дочери, и одевают их только в самые значительные религиозные праздники - Рождество и Пасху. Широко распространен сегодня косоклинный тип сарафана, который носят как в будни, так и в праздники. В мужской одежде уральцев бытует традиционного покроя рубаха и азям.
Как же можно объяснить нетронутость временем и сохранность в Каракалпакстане островка своеобразной, традиционной культуры уральских казаков до наших дней? Каким образом выходцам из России, с берегов Урала удалось пронести сквозь столетие и не потерять свою самобытность, не смешаться с коренным населением и не раствориться, как не раз случалось в мировой истории переселения народов? Основная причина - стойкое бытование старообрядческого вероисповедания среди уральцев, их этническая специфика. Затем, возможно, некоторая обособленность, особенно на начальном этапе, от других народов, которая объясняется тем, что уральские казаки были насильственно высланы из России. Эти факты сыграли определяющую роль в сохранении уникальной, традиционной культуры уральцев - старообрядцев на берегах Арала и Амударьи, утраченной в самой России.
Войны XX века начались для уральцев с Русско-японской, куда были направлены 4-й и 5-й Уральские казачьи полки (в составе Урало-Забайкальской дивизии). В память об этой войне остался посёлок Порт-Артур в приуральной степи.
«Многие бесчестные люди пользовались во вред положительными качествами Уральского казака, выставляя его бунтовщиком и разбойником перед властью, увлекая казачество в различные авантюры, вроде пугачевского бунта, и бесчестили его в глазах России. Но вряд ли на самом деле можно найти более преданного короне и более верного поданного, чем Уральский казак, пожалуй, единственный из всех казачьих общин сохранивший в наибольшей мере единство происхождения. Уралец нуждается лишь в просвещении и в доказательном разъяснении пользы реформ. Тогда он явится непоколебимым оплотом власти, к сожалению, не принявшей в доброе старое время к вниманию самобытного и в высшей степени оригинального миросозерцания уральского казака.В последнюю войну и годину смут уральцы своей кровью смыли с себя пятно бунта.»( Донские областные ведомости № 160/24.07.1913 г.)

В 1914 г. 174000 казаков, 6,4 млн десятин, лампасы и околыши малиновые. За пределы Войска вывозилось рыбных продуктов более чем на 3 млн руб. Войсковая казна ежегодно получала дохода с пошлины за вывозимые продукты от 100 до 150 тыс. руб. Уральские рыбные хозяйства принимали участие во всемирных выставках в Чикаго, Лондоне и Бергене. На казачье хозяйство перед 1917 г. в среднем приходилось: лошадей или верблюдов - 6, крупного рогатого скота - 7, мелкого - 22. Земельный пай - 20 десятин (ок. 22 гектар). Сверх того казаки имели право арендовать войсковую землю по 3 рубля за десятину.
Во время Первой мировой войны войско выставило 9 конных полков (50 сотен), артиллерийскую батарею, гвардейскую сотню, 9 особых и запасных сотен, 2 команды (всего на 1917 год свыше 13 тысяч человек). За доблесть и отвагу 5378 уральских казаков и офицеров были награждены Георгиевскими крестами и медалями.
После Октябрьской революции 1917 уральских казаков постигла та же трагедия, что и большинство казачьих войск России. Заняв поначалу нейтральную позицию как к новоявленным властителям России (большевикам), так и к их противникам, казаки лишь стремились сохранить свои внутренние порядки, не допуская власти Советов над ними. Активно же противодействовать казаки, особенно фронтовики, не хотели, и поначалу и не пытались, во главе первых разрозненных мятежей стояли старики, радевшие за Веру и старину.
И вот наступил роковой для России октябрь 17-го.
Разными путями, скрывая погоны и кресты, безоружные и ошельмованные новой властью через всю Россию возвращались уральцы на родину. Возвращались через улюлюканье, свист и плевки Толпы.
И не оттого ли так тяжело поднимались казаки на борьбу в начале 18-го, что не столько устали они от войны, сколько улюлюканье и свист огромной российской толпы на некоторое время парализовали их волю к сопротивлению. И не оттого ли борьба в казачьих регионах приняла столь ожесточенный характер, что плевки Толпы попали в казачью душу.
Многие годы казаки копили свои обиды на российское правительство. Сейчас к обидам на правительство прибавилось разочарование. Разочарование в российском народе, освиставшим людей, так много сделавших для России. И наверное, в это время янайкинский казак Осип Вахромеевич Красников решил для себя «Большевик – щверье, а музлан – первый придатель на швете» . С тем и умер почти в столетнем возрасте. Тогда так думал не один Осип Красников.

Да, казаки сознавали, что им не справиться с обезумевшей Россией. И пожалуй, лучше всех это понимали фронтовики, возвращавшиеся домой через всю Россию и не по чьим-то рассказам знавшие о масштабах и степени распада. Сознавало это и Войсковое правительство, сделавшее, пожалуй, все возможное, чтобы избежать военного конфликта. По крайней мере, военные действия в Уральской области спровоцировали не казаки. В марте 18-го Войско было втянуто в жернова общероссийской драмы.
Но чем далее проявляли себя новые власти, тем ожесточеннее становилось и сопротивление, Гражданская война понеслась по уральским землям. В марте 1918 года казаки разогнали у себя в Области большевистские ревкомы и уничтожили посланные на подавление восстания карательные войска. В 1919 году в низовьях Урала войско выбрало себе атамана. Им стал казак Гурьевской станицы г. Гурьева генерал-майор В. С. Толстов.
Во главе с новым атаманом В. С. Толстовым казаки составили костяк Уральской армии, входившей в состав войск под командованием Колчака. Эпизоды тех событий можно найти в легендарном советском фильме «Чапаев» и в одноименной книге Д. А. Фурманова. Разгром штаба 25-й стрелковой (будущей Чапаевской) дивизии в станице Лбищенской был последним успешным боем войска. Дальше последовали поражения за поражениями, остатки войска скатывались все ниже и ниже по Уралу к Каспию. После взятия красными Гурьева в январе 1920 года во главе с Толстовым казаки направились в Форт-Александровский, чтобы оттуда на пароме переправиться на кавказский берег к Деникину. Зимний поход в ледяной пустыне привел к тому, что из 15-тысячного отряда к Форту-Александровскому вышли лишь 2 тысячи обмороженных и голодных казаков. К этому времени поход утратил какую-либо цель, так как и на юге России белое движение потерпело поражение. Оставшиеся способными передвигаться около шестисот уральцев через Мангышлак и Туркмению ушли в Иран, дальше их разбросало по всему миру. Разгром на полях сражений дополнили эпидемии тифа и испанки. Станицы по всему Уралу вымерли больше чем на половину.

05.04.1920 в форте высадился десант с кораблей красной Волжско-Каспийской флотилии под командой Ф.Ф. Раскольникова. Оставшимся в форте частям был предъявлен ультиматум о капитуляции, в случае принятия которого всем сдавшимся гарантировалась жизнь. Красным сдались два генерала, 27 офицеров и 1600 нижних чинов. Остальные, 214 казаков и гражданских лиц во главе с атаманом B.C. Толстовым, сумели прорваться из форта и уйти на юг, в Красноводск. Многие, прежде всего офицеры, из сдавшихся в плен большевикам были расстреляны.
Из Красноводска через границу Персии Толстов перешел 22.05.1920; теперь его сопровождало лишь 162 уральских казака. 05.1921 был помещен в лагерь, город Басра (Ирак, Месопотамия). В эмиграции с 1923 г.: Персия, Франция и с 1942 г. — Австралия, куда вместе с ним выехали и верные ему 60 казаков. Умер в Сиднее (Австралия), 1956 г.
Отступ. Трагедия, которая и сегодня в полной мере не осознана, и не описана. Отступление далеко не добровольное, как многие сейчас пытаются представить Через 60 лет мне показывали место на центральной улице Круглоозерного, где казаки нагайками пороли казаков, не пожелавших бросить все и вся на произвол судьбы и уходить в пугающую неизвестность Далеко не все вернулись из этого всенародного отступления к своему разоренному, обезлюдевшему, но все-таки родному пазьму. Тиф и холера, расстрелы и невиданный грабеж красных победителей, морозы и физическое истощение рассеяли по широким степям и пустыням десятки тысяч безымянных казачьих могил.
В январе 1920 года обозы беженцев до отказа забили Гурьев. Подавляющее большинство уже не имело ни физических, ни моральных сил отступать дальше. Да и отступать-то фактически было уже некуда: справа – все та же враждебная и голодная Россия, где никто и никого не ждал и не жалел, тем более казаков. Слева раскинулась безжизненная на сотни верст, зимняя степь Мангышлака; впереди был Каспий. И большинство уральцев сдалось здесь «на милость» победителей. А «милость» победителей для многих закончилась все тем же бессудным расстрелом. По некоторым данным, в первые же дни, и только в Гурьеве, победителями было расстреляно свыше 400 офицеров, урядников, георгиевских кавалеров, чиновников. Впрочем, расстрелы происходили не только в Гурьеве и не только в эти дни.
Но как ни деморализованы были казаки, как не были они истощены физически, но страх перед победителями вытолкнул огромную массу беженцев из Гурьева по направлению на Форт Александровский. По некоторым данным, их насчитывалось до 11 тысяч человек. По пути не мелкие стычки беспокоили казаков. К боям они уже привыкли до апатии. Куда страшнее была безлюдная зимняя степь, сильнейшие морозы с ветром, от которого некуда было спрятаться, и на котором приходились находиться сутками. Этот мороз оставил у отступающих по три спицы в каждом тележном колесе. Остальные были сожжены. Казалось, в военной обстановке самое ценное – винтовка. Но голод заставлял беженцев (предварительно вынув бойки из затворов) менять свою винтовку на барана у изредка попадавшихся кочевников.
30 декабря 1919 г. советское командование выслало к командованию Уральской отдельной армии для переговоров своих представителей. Оно предложило двухдневное перемирие и выдвинуло белогвардейцам на Туркестанском фронте ультиматум, согласно которому все антибольшевицкие силы здесь прекращали борьбу и сдавались в плен, обещая личному составу Уральской отдельной армии "прощение". По данным бывших каппелевских офицеров, гарантий безопасности при этом белым добровольцам не было. После непродолжительных обсуждений, ультиматум большевиков отвергли и решили продолжать борьбу.
Под напором большевиков белогвардейцы на Туркестанском фронте продолжали откатываться к Каспийскому морю. Вскоре подошли к поселку Ново-Богатинскому, откуда, вплоть до Гурьева, Ракуши и Доссора, начинались нефтяные промыслы. Фортунатов и другие бывшие каппелевцы отрицательно относились к возможности их уничтожения, на чем настаивали члены Английской военной миссии при штабе Уральской отдельной армии. Офицеры отряда Фортунатова полагали, что такое деяние будет вредным для будущей России и не пойдет на пользу борьбе против большевизма. В итоге, победили англичане, и нефтяные промыслы были уничтожены. Англичане опасались, что большевики используют нефть этих промыслов как топливо для своей Волго-Каспийской флотилии, которая, как ожидалось, предпримет против них с весны 1920 г. боевые действия.
5 января 1920 г. Уральской отдельной армией был оставлен Гурьев. Теперь надо было думать, куда идти дальше. В конце концов, решили отходить семисоткилометровым путем на Форт-Александровский, откуда весной 1920 г. уральцев должны были эвакуировать на Северный Кавказ. По всей видимости, роковое решение о походе на Форт-Александровский было принято под давлением англичан, которые обещали войскам, "сохранившим военный вид", пароходы для доставки их на Кавказ. По этой причине даже не стали обсуждать возможность прорыва остатков Уральской отдельной армии на Северный Кавказ по суше мимо Астрахани. По этой же причине Толстов отверг предложение части членов Уральского войскового правительства, предлагавших более короткий четырехсоткилометровый путь отступления на берега Аральского моря к "уходцам" – старообрядцам, бывшим уральским казакам, сосланным сюда еще при Александре II за отказ принять новые реформы, религиозную и военную. В этом случае смело можно было надеяться на то, что хивинский правитель Джунаид-хан, под контролем которого и были большинство станиц "уходцев" и который в тот момент сам готовился к отражению большевицкого вторжения, примет их хорошо. Однако, несмотря на то, что путь на Арал был короче и известен лучше, поскольку связи с "уходцами" хоть слабые, но поддерживались, выбрали предложение англичан.
Следуя почти в самом конце огромной отступавшей с Яика колонны из семнадцати тысяч человек, большая часть которой состояла из беженцев и больных, отряд Фортунатова подобрал несколько брошенных кем-то из отходивших в спешке пулеметов, которыми усилил и без того свою мощную пулеметную команду. Надо отдать дань уважения бывшим каппелевцам в том, что они не уничтожили тогда свои орудия, как сделали многие другие отступавшие подразделения, а шли с ними весь свой путь.
В поселке Прорва – одном из последних населенных пунктов на пути к Форту-Александровскому – снова были оставлены тяжелобольные, которые на это согласились. Фортунатов оправдывал их поступок, говоря, что те, кто двинулся с Толстовым на Форт-Александровский, "двигались на верную смерть". Вскоре стало очень тяжело добыть нормальную пресную воду. Выход нашли в выпаривании соли из морского льда, которая при оттаивании ледяного куска выходила первой. В конце концов, в руках оставался кусок льда, растопив который можно было получить почти пресную воду. С продовольствием ситуация также была тяжелой.
Путь на Форт-Александровский не был спокойным. Вскоре начались беспрерывные набеги воинствующих киргизов на отстающие части. Киргизы убивали и грабили отходящих. Рельеф был сложным для продвижения – равнина вскоре перешла в возвышенности, а потом путь пришлось совершать по плоскогорью. Самое страшное началось тогда, когда поднялись на плоскогорье. Неожиданно пошли проливные дожди, также неожиданно сменившиеся снежными буранами и страшным морозом. Промокшая до нитки одежда превратилась в ледяные оковы, а пронизывающий ветер сделал продолжение пути кромешным адом. Дальнейший путь бывшие каппелевцы описывают так: "Люди обмораживались массами. При устали и от плохого питания не заставишь людей проявить минимум энергии для спасения себя от обморожения. Не заставишь даже оттереть сильно отмороженные конечности людей интеллигентных, понимающих, что с ними творится… Обморозившись, пихали конечности прямо в огонь, чем окончательно лишались спасения…" Плохое питание в условиях чрезвычайно трудного продолжительного пути вызывало ослабление организма, что приводило к оцепенению. В условиях трескучих морозов и свирепых снежных буранов оно приводило к смерти. Действительно, питание у отступавших было самым отвратительным –обдирали и ели мясо павших по пути животных, прямо в золе пекли пресные лепешки.
Верблюдов, на которых возлагалась надежда на спасение, было очень немного. Атаман Толстов, избрав для отхода такой гибельный путь, не подготовил для него почти ничего – ни теплых кибиток, ни заранее оборудованных постов со всем необходимым, ни запасов продовольствия и теплой одежды, ни верблюдов. В то же время, по воспоминаниям Фаддеева, речь об эвакуации Уральской отдельной армии на Форт-Александровский поднималась еще в августе 1919 г., но тогда от нее отказались и разработку плана отложили на будущее, не рассчитывая, очевидно, им вообще воспользоваться. Но… слова остались словами, и за это пришлось очень жестоко расплачиваться. Двигались по печально знаменитому плоскогорью на полуостров Мангышлак, где постоянно дул ледяной ветер, даже дышать при котором было неимоверно трудно. Это плоскогорье местные киргизы предпочитали побыстрее проскочить даже в летнее время, не ночуя. Зимой же это место слыло гиблым, и киргизы говорили, что в это время пройти через него невозможно… И все же прошли, но какой ценой
По словам тех бывших офицеров, кому посчастливилось выжить в том аду, картина была ужасная: "Замерзали лошади и верблюды… Из сорока двух имевшихся верблюдов и тридцать одной лошади после ночи поднялись восемь верблюдов и две лошади – остальные замерзли… Из сильной, стройной, кичащейся своей силой части мы превратились сразу в компактную массу, еле-еле двигающуюся, и будущих калек… Люди замерзали в самых мирных позах, вместе с верблюдами…".Чтобы спастись, обезумевшие люди в надежде согреться, когда сожгли деревянные повозки, стали жечь собственные винтовки. Всюду стоял животный, нечеловеческий вой людей, испытывающих адскую боль при обморожении и не могущих найти спасения… Наутро выжившие находили полузаметенные снегом кострища, вокруг которых лежали умершие страдальцы, сжимая обгорелыми руками нетронутые огнем металлические части оружия… Спасение было лишь в постоянном движении, и спасались от смерти здесь лишь те, в ком до сих пор сохранялась огромная сила воли и духа. Но даже большинству из выживших грозила теперь ампутация обмороженных конечностей. Страшная картина предстала перед глазами :"Цепь трупов на верстах тридцати тянулась беспрерывно…" Красные не рискнули преследовать ушедших из-за боязни погибнуть в морозы и бураны.

А Уральская отдельная армия, вернее, ее остатки, продолжали свой скорбный путь. Шли уральские казаки, а с ними и бывшие каппелевцы, гибли мучительной смертью от голода и мороза в пути, но никто не свернул обратно, никто не подчинился призывам Троцкого и Фрунзе сложить оружие, остаться в живых и покориться воле насильников, которых они считали служителями дьявола… Больше всего отступавших погибло при подъеме на плоскогорье Мангышлак и во время следования по нему. Это была настоящая дорога смерти, и подъем на это плоскогорье стал огромной могилой для Уральской отдельной армии и тысяч сопровождавших ее беженцев. Подъем на это проклятое плоскогорье стал для них своеобразной Голгофой, а вместе с ними шла на Голгофу и вся Россия, которую не удалось спасти от большевиков…
Трупы людей попадались и после спуска с плоскогорья – многие, не выдержав испытания, сводили счеты с жизнью, другие стали добычей киргизов, налетевших на обессилевших от мучительного перехода людей.
Остатки отряда Фортунатова в конце февраля 1920 г. были спасены казаками, достигшими Форт-Александровского, нашедшими там все необходимое для поддержания жизни и выславшими помощь отставшим. К этому моменту, по словам оставшегося в живых каппелевского офицера, "опустились до животного состояния все…" В живых из 110 человек отряда, вышедшего в этот поход из Прорвы, осталось лишь двадцать человек, из которых десять стали неспособны даже к самому легкому мирному труду…".
В марте 1920 г. корабли белогвардейской Каспийской флотилии вывезли остатки отряда бывших каппелевцев на Северный Кавказ, где некоторые из них продолжили борьбу против большевиков в армиях Деникина и Врангеля. Кто-то, в том числе и автор представленного здесь дневника, умер от тифа, который, к сожалению, продолжал косить белые ряды.
В 1920 году Уральское казачье войско ликвидировано. Наверное не меньшим несчастьем, чем разгром, можно считать то, что не нашлось среди уральцев такого таланта, кто смог бы противопоставить «Чапаеву» свой «Тихий дон».
До конечной цели дошла только четверть вышедших из Гурьева. Остальные навсегда остались лежать в пустынной степи. И не единственной ли семьей в этом великом Исходе из родной земли, была семья Думчевых, которая в полном составе дошла до Форта. Жив остался и Александр Думчев. Лишь ампутировали ему одну ногу почти до колена. Да на другой ноге ступню. А верхние фаланги на пальцах рук и сами отвалились. Почти безболезненно. Страшно оставаться таким калекой в двадцать с небольшим лет. Но глядя на безрукие и безногие обрубки человеческих тел, которые еще два месяца назад были лихими наездниками, Думчевы единогласно решили: легко ты, Санька, отделался. Также думал и сам Александр Сидорович Думчев, ставший не только хранителем стариннейших казачьих песен, но и самым известным на всю округу рыбаком.
Между тем, оставшиеся в живых беженцы потянулись обратно. Большинство шло пешком, изредка – на бычьих упряжках. Ибо лошади были отобраны теми же победителями. И снова покрывали степь непогребенными трупами. Дело довершали следовавшие за людьми волки. Думаю, нельзя винить людей не сумевших предать земле своих погибших родственников. Возвращались-то в основном истощенные старики, женщины, дети, да изредка среди них попадались инвалиды.
Ошибались оставшиеся в Гурьеве казаки, считавшие, что война для них кончилась. Кто уцелел в боях, кто не был расстрелян, не погиб от холеры, не валялся в тифозном бреду, те, кто еще мог носить оружие или хотя бы служить в обозе, были мобилизованы и брошены на польский фронт.
В 1930-х годах многие из оставшихся либо вернувшихся казаков подверглись большевистским репрессиям. В отличие от Донского, Кубанского или Терского войск, части которых Сталин перед самой войной восстановил, Уральское войско ушло в историю навсегда.
Российская печать не обходила вниманием Уральскую общину. До 1917 года трижды издается полное собрание сочинений уральского писателя Иосаафа Игнатьевича Железнова (1822—1862), выходят в свет труды по истории, этнографии, фольклору, общинному устройству и хозяйству Уральского края — А. Рябинина, братьев Железновых, П. Свешникова, Н.Данилевского, Н. Бородина, Н. Огановского, А. Карпова, Н. Савичева, М. Хорошхина, И. Шапошникова, А. Северцева и др. Журнал "Наука и жизнь" на протяжении десяти лет (с 1891 по 1901) регулярно печатает материалы об Уральской общине.
Много раз вопрос — почему? — звучит в трудах исследователей.
Почему: язык уральских казаков напоминает московский диалект с твердым "Г", четким "Р", откровенно акающий, но в отличие от мягкого плавного московского говора, речь уральского казака словно порыв степного ветра — резкая с неожиданными интонациями. Еще В.И. Даль заметил: "... кто не узнает при первой речи уральского казака, по резкой скороговорке его; донца — по особой примеси южно-русского говора..."
А. Карпов, исследуя опросные листы первой переписи (1723 г.), пришел к выводу, что Уральская община складывалась на основе великорусского этноса Севера и Центра Руси, независимо от Донской общины, хотя взаимоотношения между двумя первыми русскими казачьими общинами были самыми тесными.
Почему: праздничный костюм уральской казачки начала 20-го века — один к одному — точная копия праздничного женского костюма Севера Руси 16—17 веков?
Значит, были, существовали тайные дороги между старообрядческим Севером Руси и единоверным ему Югом, и рядом с официальной императорской Россией, рядом с куцым полуевропейским костюмчиком, жила затаившись исконная Русь.

И этот необычный культ святого Михаила. Его грозный лик воителя на стягах. Главный культовый собор — архистратига Михаила. Центральная улица казачьей столицы Уральска — Большая Михайловская. И, наконец, основной праздник всей общины — день 8 ноября (ст. стиль). Собор архистратига Михаила и прочих Небесных сил справляется с не меньшим размахом, чем пасхальные праздники.
Почему, при такой религиозной многоголосице — удивительная веротерпимость? И откуда эта странная мечта о сказочной Беловодии, земле правды, добра и вечной жизни?
По данным А. Рябинина, в 1862 году в войске было: православных 62 чел., старообрядцев-единоверцев 39 961 чел., старообрядцев австрийского упования 30012 чел., не приемлющих никакого священства "от человеков" — 296 чел. В середине 60-х годов три уральских казака (один из них Варсонофий Барышников) отправляются на поиск Земли Беловодии. Путешественникам собирается "казна на расходы" всем войском и вручается карта загадочного инока Марка, будто бы уже побывавшего там.
В.Г. Короленко, один из последних свидетелей жизни Уральской общины, писал в очерке "У казаков. Из летней поездки по Уралу":
"По своему религиозному настроению Урал глубоко консервативен. В одной статье местной газеты мне попалось перечисление толков, между которыми распределяется население большой казачьей станицы. Тут есть поморцы или перекрещенные, признающие, что в господствующей церкви воцарился антихрист, и потому принимающие обращенных не иначе, как после второго крещения; федосеевцы или чистенькие, отрицающие брак; дырники, молящиеся на восток и притом преимущественно под открытым небом, чтобы примирить это требование с условиями климата, они прорубают отверстие в восточной стене дома и молятся, глядя в него на небо; есть признающие священство австрийцы, окружники, принявшие Белокриницкую иерархию, основанную греческим епископом Амвросием; беспоповцы, сманивающие священников у господствующей церкви. Есть и единоверцы, но особенно много так называемых никудышников, не признающих никаких компромиссов и потому не ходящих никуда, где молитвы совершают австрийские ли, единоверческие или беглые священники... ... Никудышник не идет на компромиссы и только тоскует об утерянной благодати, не находя ее ни в одной из существующих церквей. На этой почве возникла странная, почти волшебная сказка... История всякого раскола проникнута этой поэтической легендой. Где-то там — "За далью непогоды", "За долами, за горами, за широкими морями" — рисуется темному и мечтательному воображению блаженная страна, в которой промыслом Божиим и случайностями истории сохранилась и процветает во всей неприкосновенности полная и цельная формула благодати".
Дневник Г. Хохлова, возглавившего второе известное путешествие в Беловодскую землю, написанный полууставом, В.Г. Короленко перевел на русский язык начала 20-го века (еще не искаженный людьми красного дракона) и издал книгой.
Сам же об этом путешествии уральцев написал в очерке "У казаков" следующее: "25 января 1898 года в Кирсановском поселке избрана "депутация", в которую вошли по выбору: во-первых, урядник Рубеженской станицы Вонифатий Данилович Максимычев, во-вторых, Онисим Варсонофович Барышников, в лице которого на поиски Беловодий отправлялось уже второе поколение, а в-третьих, — мой январцевский знакомый Григорий Терентьевич Хохлов... 22 мая они выехали из Уральска, а 30-го сели на пароход, отходивший из Одессы в Константинополь. С этого дня, собственно, и началось заграничное путешествие депутатов Урала в Беловодское царство, и среди международной толпы купцов, военных, ученых, туристов, дипломатов, разъезжающих по свету из любопытства или в поисках денег, славы и наслаждений, — замешались три выходца как бы из другого мира, искавших путей в сказочное Беловодское царство..."
Но сколько этих путешествий осталось в неизвестности...
Почему, в эпоху тотального распада сельской общины по всей России, уральская процветает и все более укрепляется в своих основах: "Вся эта земля не знает ни частной собственности, ни даже русских общинных переделов. Все ее обитатели — как одна семья, каждый член которой имеет одинаковое право на родной клок этой земли, раскинувшейся от края и до края горизонта, неделенной, немежеванной, и никем не захваченной в личное владение...
... Надо отдать войску справедливость: загородив свою реку, оно сумело завести на ней образцовые порядки, и общинный дух сказался на реке гораздо полнее, чем в земельной общине. В собрании уполномоченных ежегодно дебатируются вопросы, возникающие на почве общинного рыболовства, и после всестороннего обсуждения осторожно вводятся в практику".
И это на территории протяженностью в тысячу верст, равной трем нынешним прибалтийским государствам, с населением в четверть миллиона. (Перед первой мировой войной Уральская община, 236 тыс. человек, проживала в четырех городах — Уральск, Гурьев, Илек, Лбищенск, в 30 станицах и 450 хуторах.) Ни наплыв переселенцев — иногородних из России, ни присоединение к области Темирского и Мангышлакского приставств на Бухарской стороне, где кочевали племена Младшего жуза: алимулы, байулы, жетиру и киргизы-адайцы, — не ослабили основ общины. Уральцы строже стали смотреть за своей рекой, добиваясь строжайшего выполнения указа от 29 июня 1788года о недопущении залинейных киргиз к Уралу ближе чем на 15 верст, а переселенцы из России не имели прав на войсковые земли и селились, в основном, на левобережье, все на той же Бухарской.
Община сторонилась любого чужака в какой-то своей особой гордости. В ясном ощущении своей избранности. Сознание своей особенности слышно в каждой поэтической строчке историка и поэта, уральского казачьего офицера Л.Б. Карпова. Потомок московского стрельца, он обращается к своему современнику — москвичу (стихотворение 1910 г.) со словами горечи, недоумения и гордости:

Москвич! Ты осудил нас рано;
В нас бьется кровь с тобой одна.
Мы Русь! — Та Русская страна.
Что никогда не знала пана!
Мы сотни лет уж так живем.
Но вас, увы, не узнаем,
Вы обезличились... смешались...
……………………
Мы горды званием своим,
И русским именем гордимся.
И признаваться не стыдимся,
Что мы всем русским дорожим.

В то время как на заграничных сборищах люди красного дракона, это черное воронье русской истории, каркали друг другу картавыми голосами о перманентных и всемирных революциях, на окраине Великой империи жила, развивалась Уральская община, заповедный островок допетровской Руси; и может быть, многое в ее устройстве, в ее особенностях было ответом на самые злободневные вопросы России, стоящей на пороге 17-го года, да и России сегодняшней, тоже застывшей перед пропастью в растерянности, в бездеятельном оцепенении; и может быть, последнее путешествие 1898 года уральских казаков Григория Хохлова, Онисима Барышникова, Вонифатия Максимычева в Беловодское царство было предчувствием грядущей беды. До нашествия красного дракона оставалось 19 лет...
P.S.
В настоящее время несколько общественных организаций пытаются возродить обычаи Уральского казачества.
Как казаки оказались в Туркестане, учитывая географическое положение страны? Ответ дают анналы истории. В начале 20-го века царские власти решали вопрос создания в Средней Азии казачьего подразделения. Ему даже придумали наименование – «Амударьинское войско», по названию порубежной реки, разделявшей Российскую Империю и Афганистан. Воплотить идею в жизнь тогда помешала революция. Но, как говорится, «казачьему роду нет переводу».
Благодаря политике Ленина-Сталина по расчленению России 32 из 36 уральских станиц оказались на территории т.н. "суверенного Казахстана". Уральские казаки наравне с сибиряками и семиреками подвергаются репрессиям со стороны казахских властей.

Литература:
Родина. 1992. №4. С. 103.
Данилко Е.С. Старообрядчество на Южном Урале: историко-этнографическое исследование: Дисс. на соискание уч. степени кандидата исторических наук. Уфа,2000. С.5.
Витевский В.Н. Первая церковь в Уральском войске. Казань, 1877. С. 14.
Джайлз Констебл. Бороды в истории: Символы, моды, восприятия //Одиссей. Человек в истории. М.,1994. С. 165.
Витевский В.Н. Раскол в Уральском войске и отношение к нему духовной и военно-гражданской власти в конце XVIII и XIX вв., Казань, 1878. С.220.
Он же. Раскол старообрядчества в Уральском войске // Уральские войсковые ведомости. 1871. №12.
Сопов А. В. Проблемы происхождения и становления казачества Юго-Востока России: Дис. на соискание уч. степени кандидата исторических наук. Майкоп, 1999. С. 160.
Виювский В.Н. Раскол в Уральском войске // Оренбургский листок 1879. №2.
Он же. Раскол в Уральском войске и отношение к нему духовной и военно-гражданской власти в конце XVIII и XIX вв. С.7.
Ярков А. П. Казаки в Кыргызстане.- Бишкек: КРСУ, 2002.
Балмасов С.С.боевой путь конных подразделений отдельной волжской кавалерийской бригады и отдельного волжского конно-егерского дивизиона корпуса генерала В.О.Каппеля.
Будберг А.А. Дневник белогвардейца. – М., 2001. С. 127.
С.Калентьев. Из прошлого поселка Круглоозерного.
Краеведческий сборник «Горынычъ»
Калбанова Е. .Кандидатская диссертацию на тему "Традиции в современном быту уральцев Каракалпакстана".
Валерий Клавинг. Гражданская война в России: Белые армии. Военно-историческая библиотека. М., 2003.
Е.В. Волков, Н.Д. Егоров, И.В. Купцов. Белые генералы Восточного фронта Гражданской войны. М. Русский путь, 2003.
Валерий Поленов. Последний год, начало.
Рабат Малик - Этнокультура и туризм --.
Общественно-информационный еженедельник «Зеркало». 04.08.2006
Фурманов Д.М. Чапаев. – М., 1977. С. 200-203.
Из материалов YI конференции "Старообрядчество: история, культура, современность", проходившей в г. Москве 19-20 ноября 2002 г.
МТРК «Мир» - Казачья община в Таджикистане отметила 15-летие.
С.В. Волков. Белое движение. Энциклопедия гражданской войны - СПб.: Издательский Дом Нева, М.: Издательство ОЛМА-ПРЕСС, 2003.
Коновалов Е. Уральцы (за полтора года борьбы) - Одесса, 1919.
Масянов Л. Гибель Уральского казачьего войска. - Нью-Йорк, Всеславянское издательство, 1963.
Российский некрополь. Выпуск 11 под редакцией А. А. Шумкова - Москва, Гуманитарий, 2001.
И.П.Аникин. Рыцари речного войска. Исторический очерк.
С.Азъ. Уральское казачье Войско. Уральские казаки в ХІХ в.
Донские областные ведомости № 160/24.07.1913 г. стр. 3-4
В.С. Толстов. "От красных лап в неизвестную даль". Воспоминания. Константинополь, 1922.
Гнесин Ф. Туркестан в дни революции и большевизма // БА, №1.
Hoover War library. Archive of Maklakoff. Box A. Packet IV – File X. Записки И.И. Сукина о правительстве Колчака. Лл. 235-237.
Hoover Institution Archives Collection. Title Russia. Posolstvo France. Box number 35. Folder ID 35 – 11Vologodsky P.V. Дневник Петра Васильевича Вологодского. Лл. 132-133.

Назад     На главную