Назад     На главную

Статья опубликована без разрешения автора. Претензии mon84@mail.ru

Н.Н. Аблажей

РОВС и Енисейское казачество

Российский Общевоинский союз (РОВС), созданный в 1924 г. П.Н. Врангелем, был крупнейшей антикоммунистической эмигрантской организацией Российского Зарубежья, объединявшей около 100 тыс. чел. бывших российских военнослужащих. На рубеже 1920–1930-х годов РОВС стремился создать свою агентурную сеть в СССР, но его деятельность оказалась малоэффективной, хотя членам организации и удалось осуществить ряд диверсионных актов на европейской территории СССР. Советские спецслужбы, в свою очередь, провели серию гораздо более успешных операций, сумев внедрить в РОВС свою агентуру, дезорганизовать всю диверсионную работу Союза и похитить его руководителей генералов А.П.Кутепова и Е.К.Миллера. Тем не менее ОГПУ-НКВД постоянно муссировало факт создания на территории СССР в 1930-е гг. разветвленной сети контрреволюционных белоэмигрантских организаций, в первую очередь РОВСа и Братства Русской Правды.
Появлению Дальневосточное отделения РОВСа предшествовал длительный период организационного оформления эмигрантских военных и казачьих организаций, на основе которых в 1924 г. и был создан самостоятельный Харбинский отдел РОВСа во главе с генералом М.В.Ханжиным, а в 1928 г. - единый Дальневосточный отдел во главе с генерал-лейтенантом М.К.Дитерихсом, объединившим большую часть казачьих и военных организаций дальневосточной эмиграции. Активизация деятельности РОВСа в Китае пришлась на конец 1920-х - начало 1930-х гг. и была вызвана обострением советско-китайских противоречий на Северо-Востоке Китая, приведших к конфликту на КВЖД. Дальневосточный отдел РОВСа был представлен несколькими отделениями: харбинским (им руководил генерал М.В. Ханжин, затем генерал-лейтенант Е.Г. Сычев, которого, в свою очередь, сменил генерал-лейтенант Г.А.Вержбицкий), тяньцзинским (полковник П.А.Веденягин, Г.А.Вержбицкий), шанхайским (генерал-лейтенант К.Ф. Вальтер), мукденским (генерал-майор П.П.Петров) и отделом в Циндао (полковник Б.В.Мелецкий)). Самыми крупными отделениями считались шанхайское (400 чел.) и харбинское (200 действительных членов и до 1000 сочувствующих). В 1928 г. в Дальневосточном отделе РОВС был создан специальный «Фонд помощи России», сформирована Урало-Приморская группа добровольцев из 10 воинских групп, организованных по родам войск, а в 1934 г. появилась казачья дивизия под руководством генерал-майора Оренбургского казачьего войска П.Г.Бурлина, являвшегося главой шанхайского отделения «Братства русской правды» [1]. Харбинское отделение РОВС прекратило свое существование в 1934-1935 гг., когда японские оккупационные властями учредили Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжоу-Го (БРЭМ), что означало реформирование существовавших структур самоуправления эмиграции и создание единой системы, кото-рую можно было использовать для всеобъемлющего контроля за жизнью эмиграции. Создание БРЭМ повлекло за собой ликвидацию ряда эмигрантских организаций, более того, был произведен ряд арестов, которые затронули преимущественно деятелей РОВС. Взамен харбинского отделения Союза, куда входили преимущественно антисеменовски настроенные казачьи структуры и организации, в 1934 г. в структуре БРЭМа был создан «Союз казаков на Дальнем Востоке», просуществовавший как 7-й, военный отдел, до 1945 г. Второе по численности Шанхайское отделение было ликвидировано в 1940 г. Союзы военнослужащих представляли собой наиболее влиятельные организации в эмиграции. Обычно именно союзы военных и казаков выступали инициаторами проведения общественных акций, затрагивающих жизнь русских колоний, в том числе широкомасштабных кампаний взаимопомощи.
Эмигрантские объединения енисейских казаков, как и подавляющее большинство других казачьих организаций, вошли в структуру Дальневосточного отдела РОВС только в конце 1920-х гг.. К этому времени была восстановлена деятельность Войскового правления, созданы две зарубежные енисейские станицы в Харбине и Шанхае. Рядовыми членами Енисейской зарубежной казачье станицы в Харбине стали те, кто после развала колчаковской армии через Урянхай, после службы у барона Унгерна в Монголии, эмигрировали сначала на северо-запад Китая (в Синьцзян), а затем перебрались в Маньчжурию. Были и те, кто отслужил у Г.М.Семенова в Забайкалье, кто-то дезертировал из белой армии в момент ее переброски по КВЖД зимой 1920/1921 г. из Забайкалья на Дальний Восток, но основную массу станичников составили бывшие военнослужащие Енисейской казачьей дружины Сводного казачьего полка Сибирской казачьей рати, отступившие из Приморья в октябре 1922 г. и содержавшиеся в 1922-1923 гг. в Хунчунском и Гиринском лагерях для интернированных.
Руководство харбинской станицы составили члены Войскового правления, избранные в феврале 1919 г. 5-м Большим Кругом Енисейского казачьего войска и эмигрировавшие в разные годы в Харбин: последний избранный атаман Енисейского казачьего войска А.Н.Тялшинский, член Войскового правления К.И.Лаврентьев, поручик Н.Н.Князев, член Войскового правления заместитель атамана А.П.Гантимуров-Кузнецов, возглавил станицу сотник Н.И. Войцев. В 1923 г. в Харбине при непосредственном участии енисейцев была организована общеказачья организация - «Восточный казачий Союз», членом правления которого был избран исполняющий в эмиграции обязанности атамана Енисейского казачьего войска А.П.Гантимуров-Кузнецов, а секретарем правления стал К.И.Лаврентьев. Восточный Казачий союз активно поддержал появление в 1924 г. Харбинского отделения РОВСа, в начале 1930-х гг. наиболее активным сотрудником харбинского отделения от енисейцев был Н.Н.Князев [2].
История деятельности шанхайской станицы енисейцев тесно связана с именем войскового старшины К.Г.Бологова. Весной 1923 г. в Харбин под его началом, после завершения эвакуации белых войск с территории Приморья, прибыла группа из 40 енисейских казаков, осуществлявших в ноябре 1922 г. диверсионные операции на территории Приморья у ст. Пограничная, а затем работавших на лесоповале на одной из станций КВЖД. Одно время группа занималась частным извозом в Харбине, потом успешно гастролировала с программой джигитовки в Центральном Китае, Японии и на Филиппинских островах, а в 1924 г. обосновалась на постоянное жительство в Шанхае.
В 1924 г. представители енисейского казачества поддержала создание казачьего объединения «Совета войсковых атаманов Урала, Сибири и Дальнего востока» под председательством генерал-лейтенанта Ф.Л.Глебова. Организация создавалась с целью не допустить раскола в среде казачества и массовой реэмиграции в СССР, которую активно пропагандировал существовавший в Шанхае «Комитет по репатриации в СССР». Однако попытка оказалась неудачной, и созданный Совет вскоре прекратил свое существование, произошел захват одного из кораблей и уход в марте 1925 г. группы казаков Забайкальского, Оренбургского и Сибирского казачьего войска в СССР. В этой обстановке был создан Казачий союз в Шанхае. Енисейцы в апреле 1925 г. подали заявление об организации енисейской станицы и вступлении в Союз, однако в тот момент станица так и не была организована.
В 1926 г. енисейцы поддержали создание «Объединения казаков Восточной Сибири и Дальнего Востока», заявившего об активизации антисоветской борьбы. Из енисейцев в Шанхае была образована самостоятельная станица, которую возглавил сотник А.Г.Юшков. В июне 1929 г. казачьи организации Шанхая слились в единый Казачий союз, который возглавил К.Г.Бологов, активно поддержавший деятельность РОВС [3]. Казачий союз Шанхая оказался более жизнеспособной организацией, чем Дальневосточный отдел РОВСа, в 1947 г. эта организация активно участвовала в эвакуации эмигрантского населения из Шанхая на Филиппины.
На территории Сибири и Дальнего Востока РОВСом не было проведено ни одной сколько-нибудь заметной террористической или пропагандистской акции, небольшие диверсионные группы «Братства Русской Правды» действовали лишь на приграничных территориях Приморья. Тем не менее, одним из самых масштабным политических дел в годы «большого террора» в Сибири стало «раскрытие заговора» «белогвардейско-монархической организации РОВС». Арестам по этому делу предшествовало «вскрытие» органами НКВД в июне 1937 г. кадетско-монархической организации «Союз спасения России», якобы созданной по заданию РОВС, и эсеровской организации «Центральное бюро ПСР», отношения которых, начиная с 1935 г., по версии следственных органов, приобрели блоковый характер, а работа координировалась харбинским и парижским РОВСом и японскими дипломатическими представительствами в СССР. Филиалы данных организаций были ликвидированы в Новосибирском, Томском, Барнаульском, Тогучинском районах Западно-Сибирского края. Первая ячейка РОВСа «вскрыта» в Бийском районе, после чего руководители оперсектора НКВД разработали сценарий ликвидации «широкомасштабной разветвленной сети РОВС в ЗСК».
Аресты по делу РОВСа производились в процессе реализации оперативного приказа НКВД СССР № 00447 «О репрессировании бывших кулаков и уголовников и других антисоветских элементов», утвержденного 31 июля 1937 г. Политбюро ЦК ВКП(б), но в качестве особой «линии» операция проводилась в Западной Сибири и Красноярском крае с 15 августа 1937 г., и в ходе ее осуществления территориальными отделами УГБ НКВД вплоть до марта 1938 г. были «вскрыты» и ликвидированы «контрреволюционные организации РОВС», действовавшие на территории нынешних Новосибирской («краевой штаб РОВС» и «запасной повстанческий штаб»), Кемеровской и Томской областей, Красноярского и Алтайского краев, а также в 17 лагерных пунктах Сиблага. «Членами» РОВС, оказывались, как правило, бывшие царские чиновники, служащие полиции и жандармерии, черносотенцы, кадеты, эсеры, белые офицеры, колчаковские каратели, казаки, священнослужители, кулаки и спецпоселенцы. К началу сентября 1937 г. по Западно-Сибирскому краю было арестовано почти 9,5 тыс. чел., к середине октября – почти 10,5 тыс., к ноябрю – более 15 тыс., к марту 1938 г. – более 24 тыс. чел., из них более 21 тыс. были осуждены по т.н. первой категории (расстрел) [4]. Основные аресты по делу т.н. эсеровско-ровсовского заговора производились на территории Новосибирской области. Аресты по делу ровсовско-белогвардейской организации проводились и на других территориях страны, в том числе на Украине (дело «Повстанческо-диверсионного формирования РОВС»), на Дальнем Востоке (операция по «ликвидации белогвардейского подполья», действовавшего по «заданию харбинского РОВС») и на Урале. Во время «ликвидации» РОВС квалифицировался органами УНКВД Западной Сибири как «эсеровская», «военно-офицерская», «белогвардейская» и «кадетско-монархическая» организация, якобы действовавшая на территории Сибири под руководством японской и германской разведки. В качестве задач РОВСа назывались организация восстания против советской власти в тылу Красной армии в момент начала войны Японии и Германии против СССР, а также установление в стране конституционно-монархического строя.
Наряду с белогвардейским офицерством и другими контрреволюционными элементами по данному делу подверглись аресту и енисейские казаки, реэмигранты из Китая. В оперативном приказе № 00447 «реэмигранты, скрывшиеся от репрессий, бежавшие из мест заключения и продолжающие вести активную антисоветскую деятельность» были названы в числе тех, кто подлежал немедленному аресту. Аресты по «делу РОВС» в Красноярском крае производились в сентябре 1937 - марте 1938 гг. В материалах по делу «Красноярского филиала РОВСа» указывалось, что казаками-реэмигрантами были созданы повстанческие и диверсионные организации на территории Минусинского округа и Хакасской области, в районах компактного проживания енисейских казаков, в бывших казачьих станицах - Бузуново Краснотуранского района, Каратузе, Саянской и Нижнем Суэтуке Ермаковского района, Таштыпе Хакасской области и в других местах.
На основании изучения ряда следственных дел можно утверждать, что органы НКВД предпринимали попытки доказать связь между казачьими организациями, созданными на территории Сибири, и зарубежными казачьими структурами, которые действительно входили в систему РОВСа. Так, в показаниях казака-реэмигранта Я.М.Бузунова встречаются упоминания об участии в РОВСе енисейских казаков, деятельности эмигрировавших членов Войскового правления, в первую очередь войскового старшины К.Г.Бологова и работе зарубежных казачьих станиц в Китае. В обвинительных заключениях по делам о «ликвидации» на территории Хакасской области «белогвардейского антисоветского заговора», указывалось, что ряд реэмигрантов, в частности М.В.Катцын, названный одним из руководителей Ширинского штаба, будучи в Китае, были завербованы белоэмигрантской организацией РОВС в лице ее эмиссара, последнего атамана Енисейского казачества генерал-майором Л.П. Потанина [5].
По «делу РОВС» проходили казаки-реэмигранты, вернувшиеся в СССР в первой половине 1920-х гг. и не принимавшие никакого участия в деятельности Союза в Китае. В 1921 г. в Минусинский уезд из Китая вернулось несколько десятков казаков, уроженцев ст. Алтайской. В 1923 г. Сиббюро ЦК РКП(б) рассматривало вопрос о разрешении возвратиться в Енисейскую губернию 900-м енисейским казакам, находившимся в Приморье, часть из которых вернулась к этому времени из Китая. Уже в апреле 1923 г. в казачьи села на юг Енисейской губернии вернулись казаки, эвакуировавшиеся из Приморья и находившиеся впоследствии в лагерях для интернированных в Хунчуне и Гирине [6]. После амнистии, объявленной в 1924 г. ЦИК и СНК СССР для рядовых участников белогвардейских организаций, ушедших в Китай и Монголию, совпавшей с упрощением процедуры въезда в СССР и началом работы советских консульств на территории Китая, по визе советского консульства на ст. Пограничная вернулась еще одна группа енисейских казаков, эмигрировавших с армией в 1919 и 1922 годах [7].
Многим казакам, вернувшимся из Китая, не удалось избежать политических преследований, поскольку уже в начале 1920-х гг. по Сибири прокатилась волна репрессий в отношении тех, кто служил в белой армии и колчаковской милиции. В отношении енисейцев основные репрессии относятся к 1920 г., когда к суду военного трибунала были привлечены несколько сотен казаков, служивших под командованием поручика И.И.Занина, сотника А.И.Колыванова-Ратмирова и др. Даже те, кто вернулся после амнистии 1924 г., были подвергнуты уголовному преследованию на основании того, что при въезде в страну скрыли свое истинное социальное происхождение. На основании уголовных дел реэмигрантов можно сделать вывод, что в середине 1920-х годов, после упрощения процедуры въезда для некоторых категорий эмигрантов, широкое распространение получили случаи, когда под маркой рядовых участников военных действий въезжали офицеры. Часто им не удавалось скрыть факт нелегального въезда в страну по той причине, что многие возвращались в места постоянного проживания. В конце 1920-х гг. неоднократно фиксировались антисоветские волнения в станицах Нижний Суэтук, Алтай, Бузуново, в которых принимали участие и реэмигранты [8].
Основная волна арестов по «делу РОВСа» прошла в Красноярском краев в сентябре-ноябре 1937 г. В районах компактного расселения казаков было «вскрыто» несколько «районных штабов Западно-Сибирского филиала РОВС», которые, якобы, проводили работу по следующим направлениям: организация боевых дружин в казачьих станицах и селах, повстанческая подрывная работа, антисоветская агитация и вредительство в колхозах. Самыми крупными из подобных «штабов» были названы Минусинский, Ширинский и Таштыпский.
Только по делу «Минусинского штаба» («дело М.О.Бузунова») проходил 31 человек, все они решением тройки УНКВД по Красноярскому краю от 22 сентября 1937 г. оказались приговорены к высшей мере наказания. 30 сентября того же года по делу контрреволюционной организации в станице Алтай Минусинского уезда были приговорены к расстрелу еще 22 человека, осужденных по делу реэмигранта старшего урядника П.И.Худоногова. В конце сентября 1937 г. осужденные по этим двум делам казаки были расстреляны в Минусинске. В октябре был «ликвидирован» «штаб» в Ширинском районе, якобы создавший боевые дружины в ст. Солено-Озерная, пос. Шира и с. Чебаках. По этому делу осудили 12 человек, 5 из которых были реэмигрантами из Китая. В начале ноября разгром Ширинского «штаба» завершился «ликвидацией» боевой казачьей дружины в станицах Соленоозерская и Камчатка, 3 ноября осуждению тройкой УНКВД подверглась группа казаков-реэмигрантов, уроженцев этих станиц, проходивших по делу реэмигранта 1923 г. М.В.Катцына (10 человек).
В ноябре 1937 г. аресты прошли в Каратузском районе: в станице Каратуз было арестовано и осуждено 12 человек, 8 из которых вернулись в советскую Россию в 1921 и 1923 гг. как реэмигранты. По постановлению тройки УНКВД по Красноярскому краю от 12 ноября 1937 г. они были расстреляны. С октября по конец ноября проходила операция по «ликвидации» «Таштыпского штаба», якобы организовавшего боевые дружины в с. Таштып и пограничной с Таны-Тувой ст. Арбаты, в которых участвовали 20 человек, уроженцы сел Арбаты, Манок, Таштып и Имек, трое из осужденных были реэмигрантами [9].
К марту 1938 г. карательные органы подготовили к рассмотрению материалы еще на 300 енисейских казаков. Волна массового террора схлынула лишь во второй половине 1938 г. На основе «дела РОВС» отрабатывался механизм массового террора, широко практиковалась манипуляция масштабами якобы существовавшего в СССР контрреволюционного подполья в СССР и белоэмигрантского террора. В целом репрессии по «ровсовскому заговору» в отношении казаков-реэмигрантов, реализованные в рамках борьбы с «контрреволюционным подпольем» завершили расказачивание енисейской деревни.

Примечания.
1. Архив Музея русской культуры в Сан-Франциско. Архив А.И. Вольского. Приказы по Дальневосточного отделению РОВС.
2. ГАХК. Ф. 830. Оп.3. Д. 5918 (К.И.Лаврентьев). Л. 1-2; Д. 15240 (Н.Н. Князев). Л. 6об, 33об.; Д. 9733 (Тялшинский А.Н.) Л. 14об.-25; Д. 1509 (А. П. Гантимуров-Кузнецов). Л. 15; Енисейские казаки. Историческое прошлое, быт и служба Енисейских казаков. Харбин, 1940. С. 5-6, 139-140.
3. ГАРФ. Ф. 5963. Оп.1 Д. 1. Л. 4, 6; Правление Казачьего союза и атаманы ста-ниц Шанхая // Русские в Шанхае. Шанхай, 1936. С. 20.
4. Источник. 1994. № 1. С. 105; Папков С.А. Сталинский террор в Сибири. Новосибирск, 1997. С. 219.
5. Г.Н. Потанин избран войсковым атаманом в 1920 г. в Забайкалье, проживал в эмиграции в Харбине и Шанхае); Архив ФСБ по Красноярскому краю. Ф.7. Д.П.-9882 (К.М. Бузунов и др.). Т.1. Л. 279; ГАРХ. Ф. 674 с. Оп.1а. Д. 6182 (М.В. Катцын и др.). Л. 87-88.
6. ГАНО. Ф. П.-1. Оп. 3. Д. 36. Л. 25.
7. ГАРХ. Ф. 674с. Оп.1а. Д. 11266. Л. 108.
8. Архив ФСБ по Красноярскому краю. Ф.7. Д.П.-9882. Т.1. Л. 358 и др.; ГАНО. Ф. П.-2. Оп. 1. Д. 2106. Л. 321; См.: Шекшеев А.П. Енисейская деревня 1929-1930 гг.: вооруженное сопротивление коллективизации и вакханалия террора // Политические репрессии в Хакассии и других регионах Сибири (1920–1950-е годы). Матер. регион. науч.-прак. конф. Абакан, 2002. С. 52-59; Он же. Енисейское казачество: антисоветская борьба и трагический исход. http://lib.khsu.ru/205/int0.html.
9. ГАРХ. Ф. 674с. Оп.1а. Д. 9332 (Н.В. Рассказчиков и др.). Л. 123-124 ; Архив ФСБ по Красноярскому краю. Ф.7. Д.П.-9882. Т.1. Л. 433; там же. Т.2. Л. 158; там же. Д.П-9390 (М.Г. Усольцев и др.). Л. 224; там же. Д.П.-12607 (И.П. Чихачев и др.). Л. 159-161, 183, Д.П.-17964 (О.Л. Песегов и др.). Л. 14 и др; ГАРХ. Ф. 674с. Оп.1а. Д. 10899 (С.Ф. Макаров и др.). Л. 71об, 91, Д. 11266 (А.Т. Путилов и др.). Л. 107-

Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ, проект № 04-01-00471а.

Назад     На главную